Дик, откликается со всей страстью и податливостью. Это сводит с ума. Кот улыбается и нежно целует Мышонка в шею. Тот, кажется, уже согласен на всё, и подобную покладистость следует поощрять. Джо смещает руку с живота ниже, обхватывая ладонью влажный член Дика. Он с нажимом проводит большим пальцем вдоль уздечки, обводит подушечкой большого пальца край головки.
- Вот так, мой маленький, – Джо тяжело дышит на ухо Дику, закусывает губу и двигается мучительно медленно, в такт движениям собственной руки по члену Мышонка. – Вот так.
Джо изо всех сил старается не спешить, оттягивая момент оргазма. Но когда Дик вбирает в рот его пальцы, когда язык упруго проходится по подушечкам... Лакки тихо стонет и трется пальцем о зубы, о внутреннюю поверхность щек... Это слишком. Кот кончает, прижавшись грудью к спине Томаса, чуть сильнее сжимает руку на его члене, упирается кончиками пальцев под языком Дика, и сам буквально вытягивается в струнку. Джо безумен. Дик безумен.
- Мой милый котенок...

Лакки слегка морщится, когда тёплая сперма заливает его руку, а затем нежно поддерживает Томаса, не позволяя ему упасть на стол. Это не гигиенично. И больно.
- А кто сказал, что котята обязательно крупнее мышей? - Джо устало улыбается, рассеяно ведёт рукой по спине Дика, сам упираясь головой тому в плечо. Оргазм крышесносный и опустошающий. От одной мысли, что вот теперь надо куда-то идти, Коту становится плохо. Хотя пойти в душ это хорошая мысль, это очень-очень хорошая мысль.
Лакки тяжело дышит, опирается рукой о стол, облизывает пересохшие губы. Повторить. Джо совсем не против повторить. Не прямо сейчас, правда, а чуть попозже. Вот поваляются они полчасика, лапая друг друга, а затем можно будет и повторить. Так, чтобы Дик ходить нормально не мог. Смит довольно лыбится и целует Мышонка в шею. На подобное он, конечно, не осмелится, но мечтать, представлять, желать этого ему никто не запретит.
- Обязательно повторим. Я не позволю тебе думать о ком-то ещё.
А чтобы не думал, Дика надо удовлетворить, полностью, так чтобы он вообще думать не мог. Джо трется носом об ухо Дика.
- Вставай давай, - и сам приподнимается, прекращая придавливать Мышонка своим телом к столу.
Использованный презерватив с почти опавшего члена соскальзывает легко, и Джо, предварительно завязав, отправляет его в урну. Для этого ему, правда, приходится ещё больше отстать от Мышонка, и Джо не уверен, что дело того стоило.
Лакки оглаживает ягодицы Дика, слегка нажимает на раскрасневшуюся, раскрытую дырку и чувствует небывалый прилив гордости. В этот момент мысль трахнуть Мышонка пальцами кажется крайне заманчивой. Джо Томаса мало. Мучительно мало. Ему хочется стать патокой, смолой, которая окружит Дика, поглотит, сохранит, убережет, присвоит. Но увы, человеку подобное не под силу, а потому Кот просто ведёт рукой дальше и несильно хлопает Дика по бедру.
- Пошли в душ. А потом будем валяться и изображать морских котиков, - Лакки ухмыляется. - Кота и котика. И я покажу, что кот может сделать с котенком: облизать, отыметь, согреть...

– Сопеть, – фыркает Джо. Хотя предложения Дика ему нравятся. Особенно вот то, что касается "сосать", но нравятся чисто в теории без применения к данному моменту. Применительно к данному моменту ему больше нравится "сопеть". Даже стоя под душем, и наблюдая сквозь опущенные ресницы и призму водных капель, за представлением, которое устроил Томас, Лакки ловит себя на мысли, что поваляться ему хочется больше, чем вставить Андерсону. И в этом явно прослеживалось определенная неправильность, кто в здравом уме отказывается от секса, который сам плывет в руки?
– Что валяться – это мысль! - Джо встряхивается как кот, и в чем мать родила, выходит из душа, не думая обтираться. Тут же становится зябко и прохладно. Лакки передергивает плечами, косится на полотенце, сдергивает его с крючка и поспешно обтирает бедра, спину, плечи, живот. А потом просто падает на койку, чинно прикрыв полотенцем самое ценное. И закрывает глаза, чутко прислушиваясь к передвижениям Мышонка. Когда тот, наконец, опускает на койку рядом, Джо расслабляется. Ненадолго правда, ровно до того момента, как перед его носом машут конвертом.
– Нет, – приоткрыв один глаз. Лакки протягивает руку и пытается вырвать письмо из пальцев Дика. – Брось каку.
Он не намерен сейчас думать или расстраиваться из-за ответа. Сам факт присутствия этого ответа наваливается на Кота как гора, от почти физически чувствует, как это письмо мешает ему дышать одним своим присутствием. Нет, он, конечно, прочитает его. Когда-нибудь потом.

Когда вместо письма рука попадает в жесткий захват, Джо ещё расслаблен и вял, и данный факт его не особо удивляет. Возмущает, но не удивляет. Да и, откровенно говоря, у него слишком хорошее настроение, чтобы всерьез раздражаться. По крайней мере, до тех пор, пока Мышонок на садится на его бедра, и вовсе не для того, чтобы повторить пройденное.
– А иначе что? – Лакки вопросительно приподнимает брови и старается не обращать внимания на легкую панику. Дик сердито сопит, Кот хмурится и дергает руками. Ситуация стремительно выходит из-под контроля, и это ему не нравится. Ему не нравится, что Мышонок отказывается играть по установленным правилам. Это удивляет, это пугает, это вышибает почву из-под ног. По позвоночнику вдоль шеи ползет большая холодная капля. Лакки старательно не смотрит в глаза Дика, шаря взглядом по комнате. Он напрягает мышцы на руках и дергает плечом, предплечьем, кистью. Ему вот совсем не нравится лежать во вздернутой позе и ощущать при этом себя крайне уязвимым.
– Пусти, – сердито возмущается Джо, и, наконец, смотрит прямо в черные глаза Дика. И видит в их свое отражение: беспомощное, удивленное и несколько напуганное. Как будто кота облили из лейки. И это пугает ещё больше. И заводит. А слова про "связать" только ещё больше добавляют масла в огонь. Джо облизывается, тяжело сглатывает и сжимает губы, недовольно смотря на Дика. – Пусти.

– На-ака-аже-ешь? – Кот говорит медленно, растягивая гласные, не отводя взгляда от затягивающих глаз Дика, и слово теряет всякий смысл, превращаясь в набор раздельных звуков, не несущих никакой смысловой нагрузки. Собственно сама ситуация начинает терять смысл, распадаясь на фрагменты: трусы Дика, скользящие по бедрам; его горячее дыхание на щеке; его пальцы, обхватывающие запястье; колющее покрывало, царапающее спину; черные бездонные глаза напротив; теплая жесткая кожа, впивающаяся в запястья. Джо даже в голову не приходит попытаться вырваться, пока Дик его связывает. Кот лежит тихо, без движения, только настороженно краем глаза следит за действиями Мышонка. Мыша. Томаса. Сердце бьется рвано, с надрывом, замирая то от предвкушения, то от страха. Внутри всё сворачивается тугим комком желания и паники. Кот приоткрывает рот и тяжело дышит, робкий, неуверенный оскал лишь ненадолго трогает его гримасу. Джо не знает как вести себя с Томасом. А потом лежит тихо, настороженно смотрит и испуганно моргает, выживает, просчитывает. Кажется, у Томаса с "плохим парнями" свои счеты.
От первых слов письма Джо морщится, и отворачивается, намереваясь не слушать, не слышать - какая разница, что Томас там читает. Вот только взгляд всё ещё фиксируется на лице Андерсона, на его глазах, да и любопытство превыше страха, и Лакки прислушивается краем уха к словам. И это паршиво. Фигово. Если б они его послали, было бы проще. А так Джо не знает, что чувствовать. В груди прочно обосновывается горячее жжение сожаления. Он не прав. Он ошибся. Ему следует извиниться. Но против этого бунтует гордость. С хрена ли он не прав?! С чего это ему извиняться?!
Кот с шумом втягивает воздух в себя, и угрюмо в упор смотрит на Томаса, когда тот прекращает читать. Сейчас он вновь похож на Мышонка, маленького несчастного Мышонка, и это дает хоть какое-то направление для мыслей Джона.
– Не плачь, – он сам готов разрыдаться. Или разбить тут всё в чертовой матери. Или и то и другое. Лакки швыркает носом и не чувствует каплю, скользящую вниз по щеке. Голос глухой, хриплый, ибо горло перехватывает. Но он продолжает упрямо шептать, цепляясь за свои убеждения. – Они всё равно меня уже не знают.

Лакки фыркает несколько наигранно и натянуто и передергивает плечами, насколько это возможно в его положении. Но шибко уверенным он при этом не выглядит. Мышонок  ластится, поддерживает, и выглядит дико ранимым. На нем концентрироваться всё ещё проще, чем на его словах. Но Дик требует (просит?) ответа, и Джо тяжело вздыхая его всё-таки дает. Руки саднят. Лакки растирает ладонями запястья и приобнимает своего со-пилота, прижимая его ближе к себе. Проводит своими пальцами вдоль его позвоночника, гладит, ласкает, и пытается собраться мыслями. Вот только слова не идут: всё, что он может сказать, кажется глупым, шаблонным, детским. Кот шевелит губами, пару раз пытается начать, но всякий раз замолкает, давясь воздухом. Наконец, Джон озвучивает свой ответ. Свой вопрос.
– И как ты себе это представляешь? – что они приедут, все такие счастливые, они будут улыбаться и делать вид, что этих лет не было? Джо не уверен, что сможет это выдержать. Но почти уверен, что всё будет именно так. – Мы не знаем друг друга. К чему это смущение, неловкость, стыд? Что бы в итоге разочароваться, разругаться и разбежаться? Ведь всё только-только вошло в норму.
В какую-то хуевую норму, но всё-таки пришло. Хотя бы для него. Джо тяжело вздыхает. Прикрывает глаза. Мир медленно кружится, сворачиваясь в спираль под закрытыми веками.

Смех рождается где-то в солнечном сплетении и начинает сотрясать все тело, сперва мелкой дрожью прокатываясь по трохеи к горлу, а затем расцветает в гортани маковым цветом и, наконец, вырывается наружу громким ржачем. Кот откидывает голову назад, упираясь затылком в подушку, и самозабвенно хохочет. Это по большей части от нервного напряжения, по меньшей части от наивности Мышонка. У него на словах получается всё так просто. Так правдоподобно. Так легко.
Смех медленно перерастает в булькающий кашель и затихает. Джо гладит Дика по голове.
- Ты просто феноменально наивен.
А ещё феноменально нежен. Лакки внутри тихо мурчит от незатейливых ласк Мышонка, и плавится под его поцелуями. Может быть, Дик прав, и всё действительно будет легко и просто. По крайней мере, Джо хочется в это верить здесь и сейчас. Что всё действительно так и будет, когда они вдвоем с Томасом заявятся к порогу дома номер сто двадцать три по Вальехо-стрит. О том, что со-пилота с ним  не будет, Лакки даже не думает. Если он поедет, то Мышонок поедет с ним, не одному же ему проходить через всё это. Просмотрим, как они отнесутся к тому, что я встречаюсь с парнем! Джо непроизвольно оскаливается, подсознательно желая найти причину, по которой родители его не примут.
- Вот увидишь. Всё будет не так.
Мать религиозна, наверняка, будет большую часть времени причитать, что Он вернул её сына, что Джо давно надо было исправиться и встать на путь истинный. И прочее в таком духе. Джо поджимает губы и швыркает носом, утыкается лбом в плечо Дика.
- Хорошо. Я узнаю, когда у нас отпуск и отвечу им.

Лакки подозрительно смотрит на Дика. Пять дней значит? Мышонок только что из лазарета, куда ему ехать? Ему требуется наблюдаться у врачей! Мало ли какие отклонения проявятся после неудачного дрифта? Ну, это с одной стороны. Кот хмурится. Осторожность и предусмотрительность не самые сильные его стороны. Да и Дик давно не маленький мальчик, сам должен понимать, что ему можно, а что нет. И если он чувствует себя  в состоянии выдержать путешествие, то почему бы и нет? Начальство не должно особо препятствовать: минус два лишних рта, от которых никакой пользы, ему только на пользу (хотя вряд ли экономически это будет заметно). Кот выдыхает и прикрывает глаза.
– Ладно, я переговорю с Вильямом., – Кот тяжело дышит и трет глаза, прикидывая какие футбольные матчи, были на этой неделе, и кто выиграл в них. Кажется фортуна к ним благосклонна, и команды Вильями в последних трех матчах не продули. – Вот сейчас встану и пойду.
Кот тянется всем телом, открывает глаза, а затем, выдохнув, резко встает, благо Дик его больше не старается удержать. Получил, что хотел, и рад, маленький засранец. Мысль не злая, скорее наоборот какая-то нежная. Лакки качает головой и начинает методично одеваться.
– Встретимся на ужине.

Отредактировано John Smith (19.06.2015 17:42:24)

Когда Лакки выходит из блока он непроизвольно облизывается и ухмыляется. Молоко – это неплохо, а после таких активных упражнений – тем более! Да и Мышонок очень-очень неплох. Кот уже стал забывать, каким ненасытным может быть его млекопитающее. Ещё чуть-чуть и можно будет начать всерьез задаваться вопросом, а может ли он сексуально удовлетворить Дика. Наметки ответа Джо не нравились, но врать себе в таком деле ещё хуже. Но вот отложить раздумья на более позднее время, почему бы и  нет?  К тому же у Лакки сейчас есть веская причина: поездка к родителям – раз, и разговор с Вильямом – два. И второе, к слову, важнее.
Стоя у двери, Кот облизывается, собираясь силами и мыслями. На его стороне правда и аргументы, но он всё равно Джон прокручивает в уме разговор с возможным древом ответов, чем и как офицер Радом может контраргументировать. Как оказывается зря, добиться разрешения оказывается просто, Вильям сам, кажется, рад спровадить их отсюда подальше.  Напоследок козырнув, Джо вполне довольным отправляется в столовую. Он умница, он хороший мальчик, он сделал то, что пообещал Мышонку, теперь Дик должен его похвалить.  Так что в столовой Лакки плюхается рядом с Томасом и собственнически закидывает ему руку на плечо.
- Ну и чем нас кормят в наш последний ужин? Нам завтра надо до завтрака уехать.

Кот слегка морщится. Оладьи – это хорошо: большие, пышные, вкусные! Но их же мало! Кот с удовольствием съел бы котлеты со сметаной и медом вместо оладьей. Но раздражение, остается позади, когда Дик чмокает его в нос. Кот расплывается в улыбке и душит порыв поймать лицо Дика и потребовать нормальный поцелуй. Но, увы, это уже за гранью "игр в геев". Так что Лакки ограничивается тем, что ерошит волосы на голове Мыша и начинает за обе щеки уплетать оладьи. На какой-то момент, становясь похожим на хомяка, а не Кота. Точно хомяка, так как он не только делает запасы, набивая себе за щеки "зерно", но и успевает поговорить со всеми, не отрываясь от еды. Согласиться, что да, они с Диком не на шутку зажгут на Таити, что встреча после лазарета была весьма жаркая им надо восстановить силы для ещё одного раунда, нет, он не планирует отпускать Дика никуда от себя до самого отъезда (и это чистая правда!).
И поэтому когда "рейнджера Андерсона" вызывают, Джо хмурится и не планирует никуда отпускать Томаса в одиночку. И хорошо, что "рейнджер Андерсон" не сопротивляется этому, а то бы получил в челюсть. Свою решительность Лакки демонстрирует всем громким и протестующим сопением, во время все дороги к генерал-лейтенанту, а затем в кабинете играет с ним в гляделки. И выигрывает. Или ему позволят выиграть, что не суть важно. Важно, что Кот остается стоять по левое плечо от Томаса.
То, что говорит Уорден Лакки не особо нравится. Во-первых, это показывает, сколь велико влияние PPDS. Лакки и сам бы, пожалуй, смог узнать тоже самое о Томасе Андерсоне, будь у него больше времени и нормальный Интернет. А PPDS справилось итак. Это несколько пугает. Как и его наглость. Джо слегка морщится и скалится. Ему не нравится, что на его Мышонка скалятся. Вот только скалится в ответ на PPDS  не лучшая идея. И когда он ловит в растерянный взгляд Мышонка, Лакки уверенно кивает. Деньги – это такая вещь, сегодня есть, завтра нет. А вот неприятности PPDS за отказ может обеспечить знатные: сорванный дрифт, драка в коридоре, арест во время увала... они многое могут припомнить. И надавить. К тому же, как не прискорбно признавать, информация у PPDS явно будет более полная, чем у  него. Но вот достоверная ли? Не то что бы Джо не верил генерал-лейтенанту но собственное расследование  он проводить всё равно. Пусть подтвердится хотя бы часть информации.
- Томас слегка потрясен, всплывшей информацией.  Видите ли, не каждый день узнаешь, что ты не просто сирота с улицы, а что тебя искали и надеялись, люили и обеспечили будущее даже с того света. И Андерсон  немного ошарашен, – Лакки толкает в бок Дика, мол, не стой как статуя и продолжает. – А вы вот так сразу предлагаете ему решение  принимать, может дадите хоть пару дней? Мы съездим в Сан-Франциско на его родину. У него в голове все утрясется, он решит, хочет ли он вообще иметь это самое "прошлое". А по возвращению скажет, хотел бы он что-либо о себе знать.
Вопрос денег Лакки старательно обходит. Да и, насколько он понял, деньги Дика волнуют лишь постольку поскольку. А вот информация ему нужна. Нужна ли? Лакки сомневается. Пусть Томми сперва посмотрит, что бывает с родней, и  решит, нужна ли ему эта родня.

Джо хмурится и кивает. Под этой холодной улыбкой ему не по себе. В этой холодной улыбке явно читается, заплатить всё равно придется. И кот судорожно просчитывает в уме, что же Уордену о них известно. Только слухи гуляющие по шаттердому? Или они были неосторожны?  Камера в коридоре к тупику? Камера в блоке? Кот щурится, но старается не выдавать своего волнения. По крайней мере, не так ярко, как Дик. Неуставные отношения? Пошел в жопу Уорден с этими неуставными отношениями! Супругов берут в пилоты! Кандидаты то и дело зажимают девушек в коридорах! Что считается неуставными отношениями? Секс в блоке? Или просто наличие каких-либо чувств? Угроза Уордена выглядит надуманной и наигранной. Но от этого не становится менее реальной. Кот чувствует, как над их шеями занесен топор и от этого никуда не деться, никуда не сбежать, лучше просто отступить. Пока не поздно.
Кот поджимает губы, отрывисто кивает, козыряя напоследок: – Сэр, – и утягивается Диком куда-то в коридор. Его мышонок напуган и явно чувствует себя неуютно под этой холодной улыбкой. Так что как только они оказываются за дверью. Лакки тут же бесцеремонно согревает Дики за шкирку и притягивает к себе.
– Спокойно. Вдох-выдох.
А затем Кот тащит его дальше по коридору. В блок? В коридор к тупику? Где камера? Джо качает головой и тянет Мышонка на лестницу черного входа. Там, между двумя пролетами есть закуток, где временами курсанты тайком курят, сбегая с тренировок. Но сейчас Джо надеется, что этот закуток пустует – холодно.
- Заплатить ему, конечно, придется. Но, выше нос парень! Мы прорвемся!

Кот успокаивающе гладит Дика по спине, слегка похлопывает того по плечу.
– Ну-ну, мой хороший...
Джо слегка поворачивает голову и трется щекой о щеку со-пилота. Маленький напуганный Мышонок! Сейчас он более всего напоминает своего звериного тезку.
– Не думай о проблемах. Они всегда будут, – Лакки озвучивает эту непреложную для него истину. Проблемы будут всегда: крупные или мелкие. Ты решишь одну – появится другая. Это жизнь, такая, какой она должна быть. – И они не должны мешать нам жить.
Лакки тихо фыркает, ероша короткий ёжик волос Дика на виске. Его Мышонок просто ужасно романтичен и патетичен. В этот момент Коту даже хочется засмеяться – Что за громкие слова?! – но это явно было бы неуместно. – Они меня не заберут. Никто меня не заберет. И тебя не заберет.
Ладони продолжают гладить спину, тихо, обнадеживающе, поддерживающее. Кот аккуратно, бережно прижимает парня к себе.
– Но всё отдавать нельзя, – Лакки качает головой. – Не из-за жадности. Просто иначе они перестанут с тобой считаться. И сразу давать ответ нельзя.

Кот фыркает. Капля в море. Вот именно. PPDS эти деньги никуда не уперлись, просто им надо держать марку, показывая, что они вовсе не благодетели сирых и убогих, а опасная военная организация, работающая на своё благо. К тому же, это отличная проверка, насколько пилоты им преданы, есть ли у пилотов жизнь за пределами корпуса. У Мыша - есть! Кот чуть сильнее сжимает руку на плече Томаса.
- Вот именно, - просто отношения купли-продажи и ничего личного. Дик, конечно, хренов идеалист, готовый работать ради идеи, но командованию об этом знать не стоит. Хотя они и так это знают, психологи корпуса не даром едят свой хлеб. Лакки ласково, успокаивающе  поглаживает Андерсона по шее, по мягким волосам вдоль линии шеи... Недолго, правда: ласковое поглаживание незамедлительно сменяется не сильным, но обидным шлепком. - Что значит "тем, кто я есть"?! Ты - тот, кто ты есть, и никакие буквы в документах этого не изменят. Не маленький же!
Лакки заглядывает в лицо Мышонка, долго пристально смотрит ему в глаза, держа Дика за плечи. Ишь чего удумал! "Сделают тем, кто есть"!
Наконец, Дик вспоминает о более насущных делах, и Кот радостно его в этом поддерживает: у них есть ещё время, чтобы решить, что делать с внезапными родными Дика и подумать, какой ответ дать Уордену. Хотя сам Мышонок вроде уже всё решил, но это не значит, что Лакки не сможет его переубедить. Хотя пока переубедить Мышонка ему удаётся редко, в дрифте тот и вовсе отбирает всё управление. Кот хлопает Дика по плечу.
- Собираем вещи - и в город, там уже определимся.
Заказывать билеты заранее Лакки кажется пижонством: пара часов погоду не сделает, а в аэропорту можно будет уже сориентироваться, как и через что лететь. В одном Кот с Мышонком полностью согласен: деньги - это всего лишь деньги. И будущим покойникам (а они ими станут, если получат нашивки пилотов) их копить не к лицу.
Через два часа они стоят в небольшой комнатке и относительно молодая и относительно красивая женщина бойко перечисляет им самые оптимальные варианты перелёта. Кот широко улыбается ей и вовсю строит глазки. Руку Дика он, впрочем, крепко сжимает в собственных пальцах и не собирается отпускать, несмотря ни на подозрительные взгляды таксиста, ни на взгляды прохожих. Когда они соглашаются на ближайший рейс до Сан-Франциско, Лакки всё ещё беспечен, и когда они вступают на "родную землю", Кот все ещё спокоен. Ощутимо трясти его начинает тогда, когда Дик целеустремленно называет таксиста адрес родителей Джона.
- Слушай, сможет не надо? - Кот почти выдергивает Дика из машины и смотрит на него как маленький мальчик, потерявшийся в большом городе. - Ну, зачем, а? Нас не ждут, не знают? Проведем выходные и айда назад, домой, а?
Джону хочется к родителям, узнать, что будет: поставят точку или продолжат историю, но у него чуть коленки не трясутся от страха. Он ничего не хочет решать! Он хочет, чтобы его оставили в покое!

"Нет дома" - это аргумент, это несколько помогает Джону успокоиться. В конце концов, до дома ещё не пойми сколько надо проехать! Мало ли что ещё может случиться. Смит вымучено улыбается. Да, хвост трубой. К тому же... Джо оглядывает Дика сверху вниз и слегка морщится: у него есть "желание", Дик ещё пожалеет! Свою моральную компенсацию Лакки намерен получить в полном размере.
- Ты об этом пожалеешь! - Кот фыркает и нехорошо, предвкушающе так ухмыляется. Мышонок заплатит за эту свою затею. Вот увидишь, ничего не выйдет! Кот решительно садится в такси и прикрывает глаза. Он не имеет права дрожать! Не перед Мышонком! Да и вообще он не имеет на это правао! Но чем ближе они подъезжают к родному району, родному дому, тем сильнее Кот впивается ногтями в собственные ладони. Он не боится! Но лучше б он сдох...
Таксисту Лакки даёт несколько больше, чем необходимо, и даже не замечает этого, неотрывно сверля взглядом такую знакомую, такую незнакомую дверь, окрашенную чёрной краской. Взламывать чужие сайты легче, чем преодолеть несчастные пару метров и семь ступеней до этой самой двери. "Давай не пойдём!" Кот оборачивается к Мышонку, но молчит, почти до крови закусывая губу. Он решил. Он не боится. Он... Он хочет убраться отсюда сию секунду и навсегда забыть дорогу сюда! И вообще все эти последние дни, недели. Кот сжимает руку Дика и решительно тащит его на крыльцо.
Требовательный стук. Десять секунд ожидания. Джон закрывает глаза и медленно про себя считает. Раз, два, три... Как только дверь скрипит, отрываясь, Кот распахивается глаза и встречается взглядом с глазами матери. И на глаза тут же непроизвольно наворачиваются слёзы, но Кот лишь сильнее сжимает зубы и выдавливает из себя:
- Здравствуй, мама. Это Томас Андерсон. Мой парень.
Кот вскидывает голову и упрямо выпячивает подбородок. Его уже притаскивали домой люди в военной форме. И он опять чувствует себя четырнадцатилетнем шкетом, которого притащил из-за взлома.
- Он уверен, что нам необходимо ваше благословение.
Лакки говорит совсем не то, что должен. Совсем не то. Абсолютно не то. Но сказать "простите" он не в силах. И "я скучал" тоже встаёт поперёк горла. Ему проще нарываться на неприятности, чем признавать свои ошибки.
Вот только мать, кажется, его и не слышит, всхлипывает и бросается на шею подросшему сыну. Джо обнимает её скорее рефлекторно и так же рефлекторно начинает утешать, беспомощно оглядываясь на Дика. "Ну, и что теперь делать, а?"
- Всё хорошо, мама. Мы познакомились в Тихоокеанском Корпусе и вот теперь вместе пилотируем...